1
Die Entstehung des sozialistischen Realismus:
Maksim Gorkij und die Laienschriftsteller in den 1930er Jahren
Dissertation
zur Erlangung des akademischen Grades des Doktors der Philosophie (Dr. phil.)
an der Universität Konstanz (Slawistik, Literaturwissenschaft)
vorgelegt von T o m á š L i p t á k
Tag der mündlichen Prüfung: 12. 6. 2012 Referent: Prof. Dr. Jurij Murašov Referent: Prof. i. R. Dr. Igor Smirnov
Konstanzer Online-Publikations-System (KOPS)
2
О становлении соцреализма:
Максим Горький и начинающие писатели в 1930-х гг.
Содержание
От автора ...4
Введение ...7
I. И н с т и т у т ы и р е г у л я ц и я
Главный педагог страны: M. Горький и «Литературная учеба» ...21 Учеба на практике: Проект «История фабрик и заводов» ...70 Серийное производство писателей: Литературный институт имени
А. М. Горького ...100
II. Н о р м ы и д и с ц и п л и н а Накануне перемен: «Какой нам нужен писатель?» Литературная
анкета 1931 г. ...115
Правдивость и мировоззрение: «Пометки Горького на книжках
начинающих писателей» ...141
М. Горький правит Михаила Лузгина ...157
Конец или начало индивидуализма? Коллективное творчество ...178
III. В л а с т ь и р е п р е с с и и
Надзирать и наказывать: Случай Авдеенко ...198
«Берегите здоровье ради всего святого»: К переписке Сталина
и Горького ...216
Приложение ...245
Список сокращений ...246
Библиография ...248
Zusammenfassung ...258
3
Хочу выразить благодарность немецкой научной организации Deutsche Forschungsgemeinschaft (DFG) за финансовую поддержку, которую я получил во время работы в Констанцком университете в проекте Norm und Symbol (Sonderforschungsbereich, SFB 485, Universität Konstanz).1
1 См. проект А11 на www.uni-konstanz.de/FuF/sfb485/
4
От автора
О Максиме Горьком и социалистическом реализме написан целый ряд книг и публикаций. Но относительно немного написано о роли Горького в процессе становления социалистического реализма в связи с его работой с начинающими писателями. Одна из главных задач этой работы - восполнить этот пробел.
Что касается материала, его подбор был в значительной степени определен теми сферами деятельности, которые были для Горького в период времени с 1929 по 1934 г. самыми важными. Речь идет об издательских проектах (книжные серии, журналы и собственная публицистическая работа), о педагогической работе с молодыми, начинающими писателями (переписка, правки рукописей, учеба) и его активной политической деятельности (переписка и консультации с представителями власти, в том числе с членами ЦК и Сталиным). Собранный материал отличается большим разнообразием - от журнальной литературной анкеты, не включенных в позднее собрание сочинений Горького редких публицистических статей и опубликованных в 1989 году воспоминаний писателя Авдеенко до архивных документов (рукописи, протоколы, записки, статистика) и переписки со Сталиным. Многие архивные материалы, приведенные в этой работе, уникальны, и большинство из них не было еще опубликовано.2
Методологическая обработка материала зависела от его типа. К примеру, статистические данные из архивного фонда Литературного института не нуждались в особом теоретическом подходе, т.к. их ценность очевидна, и они
2 Парадокс ситуации спустя двадцать лет после распада СССР состоит в том, что архивные материалы все еще проблематично получить. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ) легко доступен, но делать копии документов можно только с особым разрешением, и это стоит дорого. Более того, существуют ограничения на количество копий на одного ученого в год. Еще хуже ситуация обстоит с Личным архивом А. М. Горького при ИМЛИ РАН, где ученых не допускают даже в каталог. Рукописи и другие материалы исследователь здесь получает селективно, их нельзя копировать, можно только переписывать. Во время моей работы в архиве (2006-2007) у меня неоднократно проверяли, что конкретно я выписал из материалов архива. Цензура в Личном архиве Горького имеет явно неполитические мотивы, и поэтому еще более абсурдна. То, что я могу выписать из рукописи комментариев Горького, решала заведующая, которой я должен был вслух зачитать, напр., замечание Горького, вписанное им от руки под рукописью начинающего писателя: «Такие рассказы можно не присылать. Боюсь, что автор этого считает себя уже мастером слова». /см. стр. 61/ Реакция заведующей была положительной, она кивнула головой, улыбнулась и попрощалась.
5
были использованы как информационный ресурс в описании Литературного института. Интердисциплинарный подход, в частности - исторический, лингвистический, литературоведческий и медиальный - был вызван широким спектром материала.
Правка рукописей и комментарии Горького на книгах начинающих писателей (особый жанр горьковского творчества) были проанализированы в категориях риторики и грамматики. Подход к феномену коллективного творчества был скорее литературоведческим, но была использована и теория идентичности, т.к.
некоторые писатели сталкивались именно с проблемой утраты своей индивидуальности в коллективно сотворенном произведении. Эффекты письма я рассматривал через призму медиальных теорий, т.к. оказалось важным сравнить, насколько теоретический подход к письму разных ученых соответствует (или, наоборот, не соответствует) тем его эффектам, с которыми боролся Горький в процессе работы над текстами начинающих писателей.
Как было уже упомянуто, особой проблемой была доступность материала и его количество. Хотя журнал Литературная учеба был доступен полностью, материалы, касающиеся работы редакции, оказались почти не доступны. Я узнал, что существуют еще неописанные материалы первых лет издания Литературной учебы, которые хранятся в Пушкинском доме (ИРЛИ РАН), в Санкт-Петербурге, но их мне так и не удалось просмотреть. Для всех использованных материалов основным критерием отбора была их релевантность для темы, т.е. всегда выбирались наиболее репрезентативные документы, особенно те, которые касались лично Горького. В журнале Литературная учеба это была, к примеру, рубрика Письма из редакции, в серии ИФЗ это были книги, которые Горький редактировал сам и которые стали сегодня редкостью.
Прежде, чем перейти к отдельным частям работы, стоит задаться вопросом об особой роли Мaксима Горького в литературных процессах 1930-х годов.
Евгений Добренко писал о двух важных условиях развития соцреализма. Первое из них - это слабость интеллигенции к социальному престижу (и здесь можно было
6
бы добавить - и к социальным экспериментам), второе условие - возникновение
«политической экономии» в литературе 1930-х г., когда возникли определенные законы спроса и предложения. Основной жертвой, но в то же время, и основным
«производителем» этих принципов является Горький, который не смог отказаться от престижа и статуса первого писателя страны, хотя и с атрибутом «пролетарский». Парадокс, что первый пролетарский писатель живет в особняке (Рябушинского) стиля модерн в центре Москвы, отметил Р.
Роллан. Но статус - это еще и символы. По Бурдье не существует символической власти без символов власти.3 А также факты. Символическая и фактическая власть писателя - это то, зачем Горький вернулся в СССР и начал свою большую литературную работу.
С сегодняшней перспективы кажется, что Горький работал на советскую власть потому, что ему предложили статусную роль главного агента- распространителя (в терминах Бурдье) официального, т.е. легитимного, языка.
Горький жил в одиночестве за границей, вдалеке от больших перемен в СССР и хотел опять «включиться» в историю страны. И это ему, безусловно, удалось.
Нельзя точно сказать, был ли это соблазн включиться в «history making», или просто ответ на призыв демиурга к жизнестроительству. Так или иначе, нельзя не заметить, что после его возвращения на родину, т.е. в последние годы жизни Горького, наступило самое смутное время в его личной, творческой и общественной жизни.
■ ■ ■
3 There is no symbolic power without the symbolism of power. См. B o u r d i e u, P.: Language and Symbolic Power. Cambridge (Mass.), 2003, p. 75
7
Введение4
Цель предлагаемой работы - показать роль Горького в сложных процессах, сопровождавших этаблирование социалистического реализма с 1929 г. до первого съезда советских писателей в 1934 году. Горьковская деятельность в данной работе анализируется через призму власти и ее институтов, с акцентом на три регулятивные меры, т.е. выработку 1) нормативных, 2) рестриктивных и 3) дисциплинирующих подходов. Эти основные акценты рефлектированы в названиях трех тематических частей: I. Институты и регуляция, II. Нормы и дисциплина и III.
Власть и репрессии.
I. Институты и регуляция
Первая часть работы - «Институты и регуляция» - посвящена трем проектам, возникшим в начале 1930-х годов. Это педагогические и издательские проекты - Литературная учеба и История фабрик и заводов (ИФЗ), основанные М. Горьким, и учебное заведение Литературный институт имени А. М. Горького.
Цель Литературной учебы и метадокументальная история ИФЗ
Главной задачей первой части исследования было показать модальность работы с начинающими писателями в широкомасштабных проектах - педагогическом журнале Литературная учеба и издательской серии ИФЗ.
Основной интерес вызывала роль этих горьковских начинаний в формировании облика соцреалистической литературы и ее регулятивные практики. Важно было проанализировать цели этих проектов, а также связанные с ними ожидания их инициатора Горького и поддерживающей его власти, влияние горьковских проектов на формирующийся соцреалистический реализм, конкретные приемы теоретической и практической работы Горького с начинающими писателями в
4 Вопреки распространенной традиции писать и вступление, и заключение, я решил заключение отдельно не писать. Вместо этого ознакомить читателя в более обширном введении не только с целями работы, описанием материала и методологического подхода, но и с основными выводами предлагаемой работы.
8
рамках отдельных проектов. Что касается Литературного института, который не был напрямую горьковским проектом, хотя и носил его имя, показалось важным найти данные о концепции этого уникального учебного заведения, пережившего смерть системы, которая его создала. Хотелось узнать, кто были ученики этого института, будущие писатели, и как было структурировано и организовано их обучение.
Анализ показал, что цели рассмотренных горьковских проектов отличались от того, что декларировалось в официальных заявлениях и позднее в основной советской исторической рецепции. Работу с начинающими писателями в рамках Литературной учебы, ИФЗ, и других начинаний писателя принято оценивать как помощь Горького молодым авторам. Но материалы фактически показывают, что
«первый педагог страны» руководил ими с «целью приостановить процесс фабрикации писателей».5 Такая рестриктивная политика журнала Литературная учеба, обсуждаемая на каждом шагу своего развития с членами ЦК, ставит под сомнение все официально декларированные цели горьковских мероприятий в области работы с начинающими писателями. Архивные материалы, переписка и публицистические работы, связанные с созданием и работой над журналом Литературная учеба, а также практики, применяемые в работе над ИФЗ, показали два главных функциональных аспекта горьковских институтов. Во-первых, проекты стали ключевыми распространителями знаний и нормативных представлении власти, для которой высшим нормативом в литературе и истории стал соцреалистический канон. Во-вторых, они были направлены на неустанную учебу, целью которой было не воспитание начинающего писателя и его потенциального включения в состав профессиональных работников слова, а скорее интернализация нормативов власти на микроструктурном уровне (как работать, о чем и как писать, у кого учиться и т.д.).
Самое большое достижение горьковских педагогических проектов, которые превратились в полноценные институты советской власти с огромным аппаратом, в том, что им в их постоянной коммуникативной перекличке с ЦК удалось
5 См. письмо Горький – Ягоде, 22 январь 1930 г. In: Барахов, В.: Неизвестный Горький (к 125-летию со дня рождения) Москва, 1994, с. 170 – 171.
9
усовершенствовать свою рестриктивную политику и накопить уникальный институциональный опыт. Примерами усовершенствований регулятивных и рестриктивных механизмов могут быть учеба начинающих писателей, переросшая в Литературный институт, а также серия История фабрик и заводов, инициировавшая переписание всей современной истории СССР и символически законченная сталинским Кратким курсом истории ВКП(б).6Проект ИФЗ показал ключевую роль писателей в сотворении истории страны, когда Сталин подверг осуждению современную методологию историографии, подразумевающую реконструкцию истории по документам. Не реконструкция, а сотворение истории (ее «конструкция») в духе «подлинных дел», метадокументальная история - метод предлагаемый Сталиным, который становится основным для советской историографии в целом и для ИФЗ в частности.
Регуляция и саморегуляция
Регулятивные механизмы «горьковских институтов» - это не только контроль потока начинающих писателей, т.е. где, кто, и что будет писать, но это и регулирование самой писательской работы. Автодидакт Горький всю жизнь занимался теорией литературного труда, и интересно отметить постепенное изменение акцентов в его «надзорной» деятельности. Первоначально его интересовала техника писательской работы. Впоследствии проект ИФЗ на практике показал, что процесс писательской работы контролировать, в принципе, невозможно. То, что многие писали историю своих заводов без связи с Главной редакцией ИФЗ, Горький назвал анархией и решил переформулировать первоначальные задачи проекта. Новый подход в ИФЗ заключался в том, что если нельзя контролировать процесс, то нужно наблюдать за результатом работы. В ситуации, когда призыв ударников в литературу начал осознаваться как устаревший и неэффективный, и когда механизмы издания книг стали усовершенствоваться при помощи многоступенчатых редакций, сама писательская работа была осмыслена по-новому.
6 История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков). Краткий Курс, под редакцией комиссии ЦК ВКП(б). Одобрено ЦК ВКП(б) в 1938 г. Москва, 1938. См. напр.
http://lib.ru/DIALEKTIKA/kr_vkpb.txt
10
Для начинающего писателя существовала единственная, по-настоящему важная церемония - учеба и настойчивое упражнение в письме. Наблюдение здесь часто велось не за целью, а за ходом работы, и политическая власть, вступая в литературные пределы, начинает кодифицировать время, пространство и движение пишущего. После 1932 года власть переходит от метода дискурсивного контроля к методу открытого контроля и подавления, который в советской реальности 1930-х годов обозначается термином «профессионализация писательского ремесла».
Разделение писателей на мастеров и начинающих (подмастерьев) является, как показал анализ, важнейшим событием в литературной истории советского социалистического реализма. Оно обозначило возникновение писательского сословия, которое стало не только носителем привилегий, но и распространителем знаний, ценностей и носителем официального языка. Пример модифицирования со стороны власти времени, пространства и движения пишущего наглядно демонстрирует поездка более ста писателей на стройку Беломорско-Балтийского канала, на которой писатели должны были не только наблюдать и описывать, но и, в первую очередь, перестраиваться, «перековываться» сами. Как заметила писательница В. Инбер, «моя книга должна быть книгой об измененном типе писателя». Поездки профессиональных писателей на социалистические стройки, в лагеря и коммуны, которые Горький организовывал, показывают, что в проекте ИФЗ практикам учебы были подвергнуты не только начинающие, но и профессиональные писатели, а также пишущие заключенные (в коммунах, лагерях, на стройках).
Важным фактом в истории горьковских проектов является не только возникновение рестриктивных и регулятивных механизмов, но и возникновение механизмов саморегуляции. Ее можно понимать и как авторскую самоцензуру, и как саморегуляцию внутри подчиненных структур (институтов) власти. Изначально нечеткая и многообразная институциональная структура советской литературы в начале 1930-х годов, когда существовали многие организации, течения, журналы, сравнительно долго оставалась в тени других приоритетов, напр. консолидации сталинской власти, индустриализации, коллективизации и других политических стратегий вождя. Но, очевидно, что власть - в лице Сталина - поняла, что создание
11
централизирующих и руководящих литературных институтов и организаций, таких как Союз писателей или Литературный институт, не мешает, и даже поддерживает саморегулятивные механизмы горьковских начинаний. Поддерживая горьковские проекты, Сталину удалось отчасти удовлетворить интеллектуальную потребность в общественной дискуссии (насколько бы она ни была мнимой и рудиментарной).
Поскольку прения происходили внутри контролируемых литературных институтов, скажем, в рамках отдельных проектов, в редакциях, издательствах и т.п., т.е. на институционально низком уровне, они не угрожали авторитету «руководства».
Эндогенные и экзогенные процессы (спор Горького с РАППом, дискуссия о языке или поездка писателей на стройку каналов, критика западной прессы и т.п.), потенциально несущие угрозу дестабилизации системы надзора власти над литературой, удалось ликвидировать при помощи жестких институциональных практик (дублирование структуры редакций - см. подробнее схему редакций ИФЗ /стр. 87/, создание надзорных структур, напр. комиссий, издательские и аппробационные процедуры, оценка рукописей комиссиями и т.д.) и селективных наказаний, о которых будет речь в части III. Власть и репрессии. Важно заметить, что только тогда, когда возникают определенные советские литературные институты, можно говорить о возникновении социалистического реализма как стиля и эстетической парадигмы. Это в очередной раз доказывает, что в соцреализме невозможно отделить эстетику от политики, т.е. говорить о нем как об исключительно литературной проблеме. Соцреализм, как эстетическая модель, не мог существовать без политического и институционального оформления.
II. Нормы и дисциплина
Во второй части работы, под названием «Нормы и дисциплина», рассматриваются практики внедрения нормативных представлений власти и Горького. Процессы постепенно нарастающей нормативной нагруженности анализируются на материале литературной анкеты 1931 года, книги Пометки Горького на книжках начинающих писателей, правок рукописей М. Лузгина и на
«новом» методе коллективного творчества.
12
Какой нам нужен писатель? - Ситуация в литературе до 1932 г.
Накануне постановления Центрального Комитета ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций в 1932 г.» /см. Приложение, стр. 245/, с которого фактически начинается эра социалистического реализма, изменились акценты в советской литературе. Как дискурсивно противопоставлялась возникающая новая литературная доктрина «старой» литературе, т.е. как начали изменяться нормативы, удалось зафиксировать и проанализировать в литературной анкете 1931 года Какой нам нужен писатель?, опубликованной в журнале Рост. Эта анкета показывает не только, как власть вступает в область писательской работы, внося в нее свои дисциплинарные практики, но еще и демонстрирует тот факт, что в отдельных литературных вопросах уже ощущается «нормативная перегрузка».
Например, в вопросе о старом и новом типе писателя дискурсивный контроль власти особенно явен и особенно навязчив.
Власть Горькому, Горький власти
Следующей целью второй части работы было показать сотрудничество Горького с молодыми писателями, т.е. как Горький на практике (при правке рукописей) воплощает свои теоретические принципы. Книга о его редакторских правках («пометках») в рукописях начинающих писателей, также как и правка рукописи рассказа Михаила Лузгина, показывают, что его правки и замечания получали статус не только педагогических заметок, но выполняли и нормирующую функцию. Работа Горького в области такого нормирования всегда обращена с функциональной точки зрения на двух реципиентов. Правки рукописей начинающих писателей имеют нормативный потенциал, направленный не только на реципиента-писателя (закрепление нормы), но и на работников слова (критика, редактора, заведующего литкружка и т.д.). Такие нормативы - определенные литературные практики и методы, литературные приемы и понимание «новой»
литературы - передаются как образцовые. Эта же дихотомия наблюдается и в педагогических, и в издательских проектах Горького. Но кроме того, интересен еще один феномен - это обмен (флуктуация) и взаимное освоение нормативов (особенно в области литературной политики) между Горьким и советской властью.
13
Горький заимствует тезис власти, разрабатывает его концептуально и применяет в литературе, т.е. формулирует свой, новый литературный норматив.
Так, например, представители власти в центральных газетах критикуют увеличение брака на заводе, и Горький переплавляет это утверждение в теорию об экономии слов, о чутком подходе к материалу (напр. к темам, жанру, типу героя и т.д.). Иными словами, он отмечает качественные аспекты текста. Начинающему писателю Горький пишет: «В общем же Вы скомкали, испортили очень интересную тему, совершенно не поняв её жизненного значения».7 При этом Горький особенно подчеркивает ремесленную суть литературной работы: так же как на заводе, так и в литературе не должно быть плохого продукта - брака.
Но цепь возникновения и передачи нормативов этим не замыкается, т.к.
власть берет горьковские тезисы и воплощает их в свою конкретную политику.
Поэтому на Союз писателей и профессионализацию писательского ремесла можно также смотреть, как на борьбу с браком, в ситуации, когда существует неконтролированное количество писателей и их неудачных литературных попыток.
Горьковский вклад в литературу социалистического реализма именно в том, что власть использовала усовершенствованные им регулятивные и рестриктивные процессы и перенесла их на общегосударственный уровень. Это касается особенно институционализации иерархических структур в редакциях, издательских проектах (особенно показателен случай исторических серий, из редколлегий которых исключались, как ненужный элемент, историки, и надзор осуществлялся тнз.
Политической редакцией) и т.д. Наблюдая за взаимной работой между Горьким и Сталиным в этой области, можно увидеть, что после съезда советских писателей в августе 1934 г. ситуация меняется, и стратегическое сотрудничество с Горьким уже не воспринимается Сталиным как полезное. Подчеркнем также факт, что не все горьковские инновации закрепились. К примеру, пропагандированная Горьким новая советская литературная техника - коллективное творчество - была сравнительно быстро забыта.
7 Г о р ь к и й, М.: Письма из редакции. In: Литературная учеба, № 1, 1930, с. 57.
14
Работа Горького с рукописями писателей
На примере правки рукописи писателя М. Лузгина можно сформулировать основные методы работы Горького с текстами начинающих советских писателей и реконструировать его подход к основным аспектам текста, развивающим на грамматическо-стилистическом уровне его семантический потенциал (elocutio).
Горький ставит акцент на два главных аспекта текста - на 1. тематическую установку и 2. языковое и стилистическое построение.
Под тематической установкой подразумевается исключение некоторых
«опасных» тем, например религиозных тем, ссылок на Библию. Он удаляет из текстов эпизоды искушения, например, часть письма-исповеди героя, где тот обманывает себя и читателя, пытаясь оправдать свои поступки (ложь письма), или потенциально негативные коннотации, как например, неправильные суждения о роли партии. Дальше Горький добавляет некоторые темы и мотивы, уточняя, специфицируя высказываемую в тексте позицию. Яснее проговариваются наиболее знаковые идеологемы-связки. Не в последнюю очередь Горький старается последовательно исключать случаи полисемантичности текста, поливалентности интерпретации или, по-крайней мере, стремится сократить эти
«негативные» эффекты литературного письма в пользу максимальной однозначности.
Языковая и стилистическая правильность являлась для Горького вторым важным критерием, исходящим из его теоретических работ о писательском труде.
Это касается стилистических качеств (жанровость, экономия слов, внутритекстовые характеристики, такие как последовательность и цельность аргументации), синтаксических (фразовое ударение, изменения предложений по целевой установке), морфологических (правильность окончаний) и т.д. Но и здесь надо отметить, что изменение формальных и структурных элементов в предложении (напр. inversio) часто впоследствии меняло динамику предложения и его семантику. Это еще один ответ на вопрос, почему формулировка языковых и литературных правил давалась Горькому так сложно. В ситуации, когда почти невозможно определить формальные правила языкового построения текста без
15
того, чтобы оказать воздействие на содержание, ему приходилось подбирать другие инструменты, особенно институциональные и рестриктивные.
Канон и принцип «негативной гармонизации»
Вторая часть работы также посвящена главной нормативной рамке литературы социалистического реализма - канону. Канонические произведения принято понимать как набор текстов и их интерпретаций, авторизированных политической властью и обладающих статусными привилегиями. Известно, что в список канонических произведений соцреализма входят и тексты начала ХХ века, например, Мать Горького (1906) - текст получивший статус канонического avant la lettre.
Процесс, на основе которого отдельные произведения обретали новую позицию в литературе - включались в литературу как соцреалистические (т.к.
каноническими могли стать только единицы) - я назвал процессом «негативной гармонизации». Гармонизируются негативно, т.е. как отрицательные характеризуются те произведения (а на макроуровне и отдельные литературные вопросы, теории, приемы и интерпретации), которые не могут быть включены в группу «авторизованных», т.е. канонических. Таким образом, соцреалистическая литература развивается и качественно (по типологии, описанной К. Кларк - Prototypical/Master Plot), и количественно (удерживается достаточно низкое число канонических текстов). Окончательно канонизированы были, в конце концов, только единицы, но широкий ряд произведений, который образует соцреалистическую литературу, включает еще и те произведения, которые не оценены отрицательно. Правки Горького интересны именно с этой точки зрения, т.к. они дорисовывают общую картину литературы СССР того времени. Горький, который старался помочь начинающим писателям в их работе, правил многочисленные тексты. Но неспособность преодолеть эффекты литературного письма, т.е. неспособность, или скорее невозможность, сказать, «как надо писать», привела к тому, что в тех случаях, когда он не мог достичь окончательной ясности и однозначности в текстах, он оставлял их неопубликованными. Его вклад в этаблирование соцреалистической литературной доктрины заключается в том, что
16
он сумел воплотить принцип негативной гармонизации в наиболее полном виде - принцип, при помощи которого кристаллизовался канон соцреалистической литературы.
Коллективное творчество
Проект Истории фабрик и заводов дал возникнуть одному из интереснейших аспектов феномена раннего соцреализма - концепции коллективного творчества. В предлагаемой работе проанализирован не только феномен коллективного творчества - его становление, проблематика идентичности, т.е. его технические и философские проблемы, но на примере книги Беломорско-Балтийский канал им. Сталина: история строительства 1931 - 1934 гг. показана несостоятельность этого уникального творческого метода, который должен был перестроить советского писателя. Проект коллективного творчества оказался важным постольку, поскольку должен был нейтрализировать некоторые эффекты письма, особенно неприемлемые как для Горького, так и для той эстетической и политической доктрины, которую он представлял.
Горький старался всегда создать ясный и понятный текст. Но некоторые его правки парадоксальным образом не улучшали, а «затемняли» авторский текст. Его попытка показать ориентиры и сформулировать правила новой литературы, т.е.
«как надо писать», вызывала «сопротивление материала» - литературный текст, письмо как таковое, не приближалось к идеалу семантической и стилистической однозначности, а скорее удалялось от него. Деррида (полушутя) заметил такую парадоксальность, утверждая, что язык - это система, ориентированная на дезориентацию,8 когда ни один существенный элемент языка не имеет абсолютную ситуацию, только отличительную».9
8 „Language is a structure - a system of oppositions of places and values - and an oriented structure. Let us rather say, only half in jest, that its orientation is a disorientation. One will be able to call it a polarization“. In: D e r r i d a, J.: Of Grammatology. Baltimore, London, 1998, p. 216.
В письме (языке), таким образом, открываются бесконечные возможности интерпретации, или «дезориентации» - в категориях Деррида. Опыт языковой дезориентации приводит Горького к мысли о том, что некоторые рукописи легче не публиковать, или вообще запретить автору
9 „No real element of the language has an absolute situation, only a differential one“. Там же, с. 217.
17
писать, чем дальше бороться с подобными эффектами письма. Горький надеялся, что коллективное творчество также поможет ослабить герменевтические эффекты письма. Правка рукописи Михаила Лузгина, подобранная в качестве «case-study», показала, что не только многозначность, но и вариативность (изменение позиции) отдельных элементов предложения может быть проблематичной, т.к с тем открываются многочисленные интерпретативные возможности. Если обратиться к теории письма у Платона, к бартовскому понятию черно-белого лабиринта и смерти автора, контекстуальности и неиконичности устного языка Онга или же к Деррида, то можно увидеть, что разные философы и ученые, анализировавшие особенности литературного письма, приходили к выводам, сходным с теми, которые Горький делает на практическом уровне редакторской работы. Видимо, в эффектах письма мы должны искать причину того, почему определение литературы социалистического реализма давалось только ex negativo.
III. Власть и репрессии
Третья часть работы «Власть и репрессии» посвящена двум темам - случаю начинающего рабочего-писателя Александра Авдеенко и переписке Горького со Сталиным. Наказание Авдеенко выявляет, что механика власти работала выборочно и непредсказуемо, так же как и ее крайнее проявление - террор. Это указывает на то, что многие стратегии власти (как, к примеру, селективное наказание писателей) хоть и были не редки, тем не менее не были концептуально закреплены в системе. С другой стороны, этот случай показывает, что такое
«политическая власть», и насколько лично Сталин мог быть активным участником в некоторых случаях.
Переписка между «хозяином» и «первым пролетарским писателем»
показывает уровень деталей, которыми Сталин интересовался. Но переписка также показала, что близость и гармония в отношениях между вождем и писателем, часто демонстрировавшаяся прессой в то время, существовала скорее из-за совпадений взаимных интересов, особенно с 1929 до 1934 года. В январе 1935 года, когда против Горького выступил в центральной газете Д. Заславский,
18
оскорбленному Горькому дали ответить только один раз.10 Летом 1935 года уже у Горького не хватило сил возглавить делегацию писателей, ехавших в Париж пропагандировать соцреалистический метод, и вскоре после этого он скончался.
Преступление и наказание А. Авдеенко
Случай с писателем Авдеенко указывает еще на один аспект деятельности Горького, на его разработку теории об особой ответственности писателей, которая была признана властью и Сталиным. Этим трафаретом мерялась готовность писателей выполнять поставленные перед ними задачи. Так, например, на Александра Авдеенко помимо литературных задач возлагались поручения политического характера, и с его именем связывались особые социальные ожидания (он должен был поехать на стройку канала Москва - Волга и написать документальную повесть). Когда, с точки зрения Горького, Авдеенко с этими задачами не справился (он называет это литературным «головокружением от успехов», на самом же деле Авдеенко столкнулся с заключенными ГУЛАГа и начал сомневаться в их преступлениях), «главный педагог» включил репрессивные механизмы и исключил Авдеенко из последующих проектов.
И здесь мы находимся in medias res проблемы отношения литературы и власти, где в области литературного письма скрещиваются их интересы. Писатели становятся по инициативе Горького частью советской пенитенциарной системы. В Болшевской коммуне НКВД11
10 З а с л а в с к и й, Д.: Литературная гниль. In: Правда, 20 января 1935, с. 4. Ответ Заславского Горькому напечатан в Правде 25 января 1935г.
или на стройке Беломорско-Балтийского канала они сталкиваются с карательными механизмами власти. В этих проектах раскрывается суть логики «воспитания и перековки», которая касалась не только преступников, членов вражеских классов, но всех граждан советского государства, и в том числе (а может быть, даже в первую очередь) писателей. Насколько тесно воспитание связано с наказанием, Горький эксплицирует и в приведенном предисловии к книге Болшевцы, и в статье о Соловецком лагере. Макаренко оценил происходящее оптимистически, назвав такое явление «изумительными вещами». И это
11 Г о р ь к и й, М. – Г о р б у н о в, К. – Л у з г и н, М. (ред.): Болшевцы – Очерки по истории болшевской имени Г. Г. Ягода трудокоммуны НКВД. Москва, 1936.
19
действительно изумительное слияние воспитания и наказания в практике литучебы, превращение письма в индикатор перековки.
Сам процесс письма ставит начинающего писателя под постоянный и пристальный контроль и под столь же постоянное подозрение. Соловки и Болшевская коммуна НКВД - это нижние ступени в иерархической лестнице писательского мастерства, ее промежуточная ступень - литучеба и другие горьковские проекты, высшая и практически недостижимая - соцреалистический канон. Но даже на литературном олимпе писатель остается перевоспитаемым - ведущий литератор Горький посылает свои статьи на отзыв главному писателю страны Сталину. Писатель, начинающий или профессиональный, всегда остается учеником, а значит, в понятиях советской литературной педагогики, потенциальным преступником слова.
20
I. И н с т и т у т ы и р е г у л я ц и я
21
Главный педагог страны: М. Горький и «Литературная учеба»
Рабочий класс должен понять, что социальное, культурное воспитание литераторов - его дело, его кровное, очень важное дело.12
М. Горький
Возникновение социалистического реализма невозможно рассматривать без роли Горького в сложных процессах 1930-х годов. В свою очередь, эту роль нельзя понять, не обратившись к многолетней работе Горького с начинающими писателями. По отношению к молодым, начинающим писателям он был всегда педагогом, хотя и сложно установить, когда Горький-ученик, тексты которого читал Лев Толстой или Антон Чехов, превратился в писателя-педагога, который сам правит тексты других писателей.
Горький еще за долго до того, как он стал признанным советским классиком, интересовался вопросом о том, как надо писать. Многие, если не все, советы начинающим писателям исходят из его личного опыта пути в литературу. В горьковском отношении к языку не чувствуется академический подход. Скорее наоборот, его всегда интересовал живой язык, и он, как человек наблюдательный и знающий свою страну, хорошо был знаком с русскими народными говорами. Он даже одно время собирал русские пословицы.
Интерес к русскому слову и богатый жизненный опыт привели Горького к одному из его центральных тезисов о том, что всегда нужно хорошо знать то, что описываешь. Но этот несложный тезис не всегда давался советским авторам просто. Судьбы многих писателей и их произведений показывают, что описываемый предмет можно знать хорошо - например, советскую фабрику, деревню или город, но описать окружающий мир и вставить его детали в центр происходящих в стране процессов вовсе не так легко. Начинающий советский
12 Г о р ь к и й, М.: О начинающих писателях, c. 422. In: Г о р ь к и й, М.: Собрание сочинений в 30- ти томах. T. 24. Москва, 1949-1956.
См. также http://home.mts-nn.ru/~gorky/TEXTS/OCHST/PRIM/nachp_pr.htm
22
писатель должен был понять, что «хорошо знать то, что описываешь» сводится не только к сюжетным рамкам его произведения, т.е. к микронарративу, но также и к макронарративному уровню текста. Т.е. большой нарратив, в который произведение вписывается, был не менее важен, если не сказать более важен, чем эстетические качества, которыми писатель традиционно занимается как основными.
Помощь начинающим писателям стала с годами более систематической и продуманной и оставалась такой вплоть до ее пика в 1929 - 1932 годах. Горький начал поддерживать молодых писателей еще до большевистского переворота 1917 года, и в конце 1920-х гг. сформулировал свою теорию и методы работы. «В каждом человеке он хотел видеть строителя, делающего великое дело, и поэтому чувствовал потребность каждым человеком дорожить и каждого воспитывать», вспоминал в 1936 году писатель Ефим Зозуля.13 Хотя в дневниках многих советских писателей весьма часто можно найти выражение благодарности за помощь Горького, нужно сразу отметить, что его педагогическая деятельность постепенно вышла далеко за рамки собственных литературных проекций и желания помочь и часто приобретала характер идеологически мотивированной борьбы.
Педагогические начинания Горького активно поддерживались властью, поскольку Горький смог сделать хотя бы какой-то отбор уже во время переходного периода, тогда, когда еще не были созданы собственно механизмы «отбора» писателей. В отсутствии других регулятивных механизмов как минимум до 1932-34 гг. он сыграл важнейшую роль в этом процессе. Чтобы вскрыть устройство механизма власти в области литературы в то время, важно не столько знать, за что Горький боролся, сколько какими методами он это делал.
К воспитанию будущих литераторов Горький приступил еще в самом начале ХХ века, когда впервые правил рукописи разных писателей, систематически комментировал их произведения и подготавливал отредактированные им тексты к публикации. В 1908 году он писал одному из начинающих писателей Ф. Сотникову:
«Рассказ ваш не дурен, вероятно, мне удастся пристроить его в какой-либо
13 Г о р ь к и й, М.: Письма к рабкорам и писателям. Москва, 1936, с. 6.
